Наступательные операции красной армии в 1942 году

Шерман

12 мая 1942 года, в разгар неудачных для Крымского фронта боев на Керченском полуострове, началась Харьковская наступательная операция Юго-Западного фронта. Советское командование возлагало на нее большие надежды, рассчитывая захватить инициативу на юге путем нанесения упреждающих ударов по немецко-фашистским войскам. Однако и противник 17 мая начал наступление в районе Харькова. В развернувшемся сражении советские войска потерпели поражение и были оттеснены за Северский Донец. Как это произошло, мы и хотим рассмотреть в предлагаемой статье.

Во второй половине марта 1942 года военный совет Юго-Западндого направления (главнокомандующий Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, член военного совета Н. С, Хрущев, начальник штаба генерал-лейтенант И. X. Баграмян), докладывая обстановку и перспективы боевых действий, обратился к Верховному Главнокомандованию с предложением провести наступательную операцию силами Брянского, Юго- Западного и Южного фронтов с целью разгрома противостоящих сил противника и последующего выхода наших войск на линию Гомель, Киев, Черкассы, Первомайск, Николаев 1 . Командование направления просило у Ставки дополнительные силы и средства. Генеральный штаб, рассмотрев предложение военного совета направления, доложил Верховному Главнокомандующему о своем несогласии и невозможности проведения крупной наступательной операции на юге весной 1942 года. 2 Поскольку Ставка не располагала в то время достаточными резервами, чтобы усилить ими войска Юго-Западного направления, она согласилась с мнением Генштаба. Но И. В. Сталин дал указание главкому направления разработать и провести частную операцию, чтобы разгромить имеющимися в его распоряжении силами лишь харьковскую группировку врага, освободить Харьков и создать условия для дальнейшего наступления на Днепропетровск.

Замыслом операции предусматривалось нанесение войсками Юго- Западного фронта двух ударов по сходящимся направлениям на Харьков: главного - силами 6-й армии и оперативной группы генерал- майора Л. В. Бобкина с барвенковского выступа и вспомогательного - силами 28-й армии и примыкавших к ней фланговых соединений 21-й и 38-й армий из района Волчанска. Войска правого крыла Южного фронта (командующий генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский) должны были прочной обороной южной стороны барвенковского выступа обеспечить с юга главную группировку Юго-Западного фронта (см. схему) 3 .

Прорыв обороны врага планировалось Осуществить стрелковыми соединениями, усиленными танковыми подразделениями, на участках от Волчанска до Больших Бабок (54 км) и с барвенковского выутупа - от Верхнего Бишкина до Мироновки (36 км). После выполнения армиями ближайших задач намечалось ввести в прорыв в полосе 6-й армии (командующий генерал-лейтенант А. М. Городндяский) 21-й и 23-й танковые корпуса (командиры соответственно генерал-майоры танковых войск Г. И.Кузьмин и Е. Г. Пушкин), в полосе оперативной группы - 6-й кавалерийский корпус (командир генерал-майор А. А. Носков) и танковую бригаду, а в полосе 28-й армии (командующий генерал-лейтенант Д. И. Рябышев) - 3-й гвардейский кавалерийский корпус (командир генерал-майор В. Д. Крюченкин).0ни должны были развить успех по сходящимся направлениям на Харьков 4 .

Начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников, учитывая рискованность наступления из оперативного мешка, каким являлся барвенковский выступ для войск Юго-Западного фронта, вновь предложил воздержаться от проведения Харьковской операции. Однако главнокомандование направления продолжало настаивать на своем предложении и заверило И. В. Сталина в полном успехе операции. Тогда он дал разрешение на ее осуществление 5 .

Немецко-фашистское командование также готовило в районе Харькова наступательную операцию под условным наименованием "Фридерикус-1", начало которой намечалось на 18 мая. Цель операции состояла в ликвидации плацдарма советских войск в районе Барвенково, Лозовая и захвате одного рубежа для развития дальнейшего наступления на левобережье Северского Донца. Барвенковский выступ противник решил ликвидировать двумя ударами по сходящимся направлениям на Изюм: один - силами б-й полевой армии из района Балаклеи другой - силами армейской группы "Клейст" (1-я танковая и 17-я армии) из районов Славянска, Александрова.

Таким образом, в районе Харькова и барвенковского выступа к наступательным действиям одновременно готовились войска обеих сторон. От исхода операций в этом районе в значительной степени зависело дальнейшее развитие событий на южном крыле советско-германского фронта летом и осенью 1942 года.

Соотношение сил на юго-западном направлении к началу Харьковской операции сложилось не в пользу советских войск. По танкам оно было равным, а в живой силе противник превосходил нас в 1,1 раза в орудиях и минометах - в 1,3, в самолетах - в 1,6 раза. Лишь в полосе наступления Юго-Западного фронта удалось достичь превосходства над врагом в людях и танках в 1,5 - 2 раза. По количеству артиллерии и авиации силы примерно были равны. Южный фронт значительно уступал врагу и в танках, и в артиллерии, и в авиации. В частности, на южном фасе барвенковского выступа гитлеровцы превосходили 57-ю и 9-ю армии по пехоте в 1,3 раза, по танкам - в 4,4, по артиллерии в 1,7 раза 6 .

Войскам Юго-Западного фронта предстояло прорвать оборону противника, состоявшую из главной полосы глубиной 8-12 км, отсечных позиций, а также второй и третьей полос. Для обеспечения ее прорыва Юго-Западный фронт был усилен 32 артиллерийскими полками (18 полков из резерва Ставки и 14 - из состава Южного фронта). Но из-за плохой организации перегруппировки (штаб фронта не разрабатывал общего ее плана) к началу наступления на огневые позиции из 32 полков встало только 17. 11 полков находились в районах сосредоточения в 12 - 15 км от огневых позиций, а четыре на участки прорыва вообще не прибыли. В целом около 34 проц. всего количества артиллерийских и минометных средств не приняло участия в артиллерийском наступлении в первый день операции. Фактическая артиллерийская плотность на 1 км участка прорыва была: в 21-й армии-23,6, в 28-й армии - 59,5, в 38-й армии - 18,7, в 6-й армии и оперативной группе - 32 орудия и миномета 7 .

Основная масса танков (560 из 925) выделялась в первый эшелон для непосредственной поддержки пехоты. На участках прорыва сосредоточивались: в 21-й армии-3,5, в 28-й армии-12, в 38-й армии- 5, в 6-й армии - 6,4, в оперативной группе - 4 танка на 1 км фронта 8 . Семь танковых и три мотострелковые бригады, входившие в состав танковых и кавалерийских корпусов (324 танка), предполагалось использовать для развития наступления после прорыва вражеской обороны.

Воздушные силы Юго-Западного фронта усиливались за счет Южного фронта 233 самолетами, которые, оставаясь в подчинении командующего ВВС Южного фронта, должны были обеспечивать наступление южной ударной группировки Юго-Западного фронта. Вся авиация распределялась по армиям. Вместе с тем задачи ей ставили не только командующие армиями, но и командующие фронтами.

Боевая подготовка войск и штабов к предстоящему наступлению по указанию главнокомандующего Юго-Западным направлением планировалась на период с 1 по 15 апреля. Однако значительная часть мероприятий осталась невыполненной в связи с затратой большого количества времени на перегруппировку войск.

Характерной особенностью организации управления войсками было то, что главнокомандующий направлением и начальник штаба являлись одновременно соответственно командующим и начальником штаба Юго-Западного фронта. Такое совмещение функций отрицательно сказалось на положении и действиях Южного фронта.

Штабы дивизий, армий и фронта располагались на неоправданно большом расстоянии от войск первого эшелона. Например, расстояние от армейского аппарата управления до линии фронта составляло: командного пункта (КП) 28-й армии - 30 км, вспомогательного пункта управления (ВПУ) - 30 км; КП 6-й армии - 40 км, ВПУ - 22 км; КП оперативной группы - 20 км (ВПУ там не организовывался). В большинстве соединений командные пункты дивизий находились в 4 км, а в некоторых в 8-10 км от переднего края. Их перемещение в ходе наступления производилось по усмотрению командиров дивизий.

Перегруппировка войск Юго-Западного фронта была связана с немалыми трудностями. Сложность ее проведения состояла в том что многие соединения и части пришлось перемещать вдоль фронта на большие расстояния в период весенней распутицы в условиях ограниченного числа переправ через реки Оскол и Северский Донец и отсутствия оборудованных дорог (маршрутов). Все это требовало от штабов детального планирования выхода войск в свои районы, правильной эксплуатации маршрутов, регулирования движения на них, организации маскировки и надежного прикрытия с воздуха. Штабы фронта и армий хотя и работали напряженно, но должной четкости в проведении мероприятий и в управлении войсками не достигли. Как свидетельствует анализ документов, ни в одном из оперативных штабов не было единого плана перегруппировки. Ввойска перемещались на основании отдельных распоряжений, в которых определялись только районы сосредоточения и время движения.

Вследстие несоблюдения скрытности управления и плохой маскировке при сосредоточении войск к намеченным участкам прорыва немецко-фашистское командование разгадало наши замыслы и приняло меры по укреплению обороны на угрожаемых направлениях. Плотность войск в главной полосе обороны против ударных группировок Юго-Западного фронта и на всем фронте перед 57-й и 9-й армиями Южного фронта противник резко увеличил, а в оперативной глубине разместил сильные резервы.

К исходу 11 мая ударные группировки Юго-Западного фронта в основном заняли исходное положение для наступления. В результате перегруппировок соотношение сил на участках прорыва армий изменилось в пользу советских войск (см. таблицу).

Наступление войск Юго-Западного фронта началось утром 12 мая после 60-минутной артиллерийской подготовки. За первые три дня ударные группировки прорвали немецкую оборону в полосах до 50 км каждая и продвинулись из района Волчанска на 18-25 км, а от барвенковского выступа - на 25 - 50 км. 15 мая командование Юго-Западного направления доносило в Ставку, что операция развертывается успешно и созданы необходимые условия для включения в наступление войск Брянского фронта и форсирования операции Юго-Западного фронта 9 . Прогнозы оказались преждевременными. К указанному времени благоприятная обстановка сложилась лишь в полосе действия 6-й армии, где можно было ввести в прорыв подвижные войска с целью развития успеха в глубину обороны. Но этого командование Юго-Западного направления (фронта), ожидая еще более выгодных условий, ни 15, ни 16 мая не сделало. В результате соединения первого эшелона армии истощили свои силы, и темп наступления резко снизился. В районе же Волчанска противник еще 14 мая ввел в сражение две танковые дивизии и нанес контрудар во фланг 38-й армии (командующий генерал-майор артиллерии К. С. Москаленко). Под натиском врага ее правофланговые соединения были вынуждены отойти на восточный берег реки Б. Бабка и тем самым открыли фланг наступавшей правее 28-й армии. Контрудар обеспечивался авиацией, которая захватила господство в воздухе и наносила сосредоточенные удары по районам расположения вторых эшелонов 28-й и 38-й армий, по переправам и дорогам, связывавшим тылы фронта с районом боевых действий. В этих условиях главнокомандующий направлением переключил авиацию 6-й армии на поддержку северной ударной группировки.

Благодаря принятым мерам положение на стыке 28-й и 38-й армий улучшилось. Однако темп наступления соединений 28-й армии замедлился. Ускорить его путем немедленного ввода подвижной группы командующий фронтом не мог, потому что последняя находилась в 20 км от лини фронта.

Одновременно с контрударом, направленным против северной ударной группировки Юго-Западного фронта, немецко-фашистское командование приняло меры к укреплению обороны в полосе наступления 6-й армии, выдвинув туда до двух пехотных дивизий.

Утром 17 мая командование Юго-Западного фронта решило ввести в сражение 21-й танковый корпус 10 . Но время было уже упущено. Гитлеровцы успели закрепиться на тыловых рубежах и в некоторой степени стабилизировать фронт. Нашим подвижным соединениям пришлось преодолевать подготовленную оборону.

Главнокомандование войск Юго-Западного направления продолжало рассматривать наступательную операцию Юго-Западного фронта изолированно от действий Южного фронта, считая положение войск последнего на барвснковском выступе вполне обеспеченным, а противника пока не способным к активным действиям на этом участке фронта. Недоучитывались и его возможности в маневре силами и средствами. Однако уже к 16 мая враг завершил перегруппировку и утром 17 мая бросил в наступление из района Краматорск, Славянок 11 дивизий армейской группы "Клейст" против 9-й и 57-й армий (командующие соответственно генерал-майор Ф. М. Харитонов и генерал-лейтенант К. П. Подлас) Южною фронта.

Отразить такой мощный удар войска этих армий оказались не в состоянии. Их оборона, состоявшая из опорных пунктов со слабым инженерным оборудованием местности, имела глубину 3-4 км. Кроме того, 9-я армия, по которой противник нанес главный удар, оборонялась в широкой полосе (96 км), имея 11-12 орудий и минометов на 1 км фронта. Поэтому уже в первый день наступления вражеским войскам удалось прорвать оборону 9-й армии. В результате ударов авиации противника по вспомогательному пункту правления и узлу связи армии управление войсками нарушилось. Ее левофланговые соединения с боями начали отходить за Северский Донец а правофланговые - на Барвенково.

Обстановка требовала прекращения Харьковской операции. Однако командование Юго-Западного направления по-прежнему недооценивало опасности со стороны краматорской групировки врага и не считало необходимым прекращать наступление. Условия же продолжали ухудшаться. Вследствие отхода 9-й армии и продвижения противника на север вдоль реки Северский Донец возникла угроза окружения всей группировки советских войск, действовавших на барвенковском выступе.

Вечером 17 мая генерал-полковник А. М. Василевский, временно исполнявший обязанности начальника Генерального штаба, доложил Верховному Главнокомандующему о критической обстановке в полосах 9-й и 57-й армий и предложил прекратить наступление Юго-Западного фронта, а часть сил из состава его ударной группировки использовать для ликвидации угрозы со стороны Краматорска. В тех условиях иного способа спасти положение не было, так как фронт в этом районе резервами не располагал.

И. В. Сталин, предварительно переговорив с Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко, счел, что мер, принимаемых командованием Юго-Западного направления, вполне достаточно, чтобы отразить удар врага против Южного фронта, и дал разрешение продолжать наступление.

18 мая обстановка на Юго-Западном фронте резко ухудшилась. Генерал-полковник А. М. Василевский еще раз предложил Верховному Главнокомандующему прекратить наступление под Харьковом, повернуть основные силы барвенковской ударной группировки, ликвидировать прорыв противника и восстановить положение 9-й армии Южного фронта. Однако военный совет Юго-Западного фронта смог убелить И. В. Сталина в том, что опасность со стороны краматорской группировки противника сильно преувеличена и нет оснований прекращать операцию. "Ссылаясь на эти доклады Военного совета Юго-Западного фронта о необходимости продолжения наступления,- вспоминал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, - Верховный отклонил соображения Генштаба..." 11 . Вот почему войска Юго-Западного фронта продолжали наступление на Харьков, что еще более осложнило обстановку. "Эти события получили тогда противоречивую оценку, - писал генерал армии С. М. Штеменко. - Военный совет Юго-Западного направления большого беспокойства не проявил..." 12 .

Только 19 мая во второй половине дня, когда создалась явная угроза окружения советских войск на барвенковском выступе, главнокомандующий Юго-Западным направлением отдал приказ перейти им к обороне, а основную часть войск 6-й армии, 21-го и 23-го танковых корпусов, а также войска 57-й армии использовать для разгрома прорвавшегося в их тыл противника. Это решение Ставка утвердила. Однако дальнейший ход событий показал, что оно было принято слишком поздно. Стремительное продвижение танковых и моторизованных соединений врага на север сорвало сосредоточение советских войск на участке образовавшегося прорыва и вынудило их вступить в бой разрозненно, без авиационной и артиллерийской поддержки.

23 мая армейская группа "Клейст", наступавшая из-под Краматорска, соединилась в районе 10 км южнее Балаклеи частями 6-й немецкой армии, наносившей удар с севера, перерезав советским войскам, действовавшим на барвенковском выступе, пути отхода на восток. Руководство окруженными объединениями и соединениями было возложено на заместителя колядующего Юго-Западным фронтом генерал-лейтенанта Ф. Я. Костенко. С 24 по 29 мая они вели тяжелые бои с превосходящими силами врага. Фашистская авиация господствовала в воздухе. Ощущался острый недостаток боеприпасов, горючего, продовольствия. Попытка командования Юго-Западного направления частью сил 38-й армии деблокировать окруженные соединения большого успеха не имела. Тем не менее благодаря этому удару из окружения вышло около 22 тыс. солдат и офицеров во главе с членом военного совета Юго-Западного фронта дивизионным комиссаром К. А.Гуровым и заместителем командующего 6-й армией (с 25 мая комадующего 57-й армией) генерал-майором А. Г. Батюней.

Немало верных сынов Отчизны погибло в этих боях смертью храбрых, Среди них были заместитель командующего войсками Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Ф. Я. Костенко, командующий 6-й армией генерал-лейтенант А. М. Городнянский, член венного совета бригадный комиссар А. И. Власов, командующий 57-й армией генерал-лейтенант К. П. Подлас, начальник штаба генерал-майор А. Ф. Анисов, член военного совета бригадный комиссар А. И. Попенко, командующий оперативной группой генерал-майор Л. В. Бобкин.

Таким образом, успешно начавшаяся в районе Харькова наступательная операция советских войск окончилась неудачей Войска Юго- Западного и Южного фронтов понесли большие потери в живой силе и технике. Такой исход операции явился результатом прежде всего недооценки "серьезной опасности, которую таило в себе юго-западное стратегическое направление, где не были сосредоточены необходимые резервы Ставки", - писал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков 13 .

На наш взгляд, одной из основных причин неудачного исхода операции явилось то, что главнокомандование Юго-Западного направления не уделило должного внимания оперативному обеспечению главной ударной группировки Юго-Западного фронта с юга силами Южного фронта. Конфигурация линии фронта и наличие у противника оперативных резервов требовали более инициативного решения данного вопроса, Необходимо было усилить Южный фронт и поставить перед ним активные задачи по обеспечению наступления своего правого соседа от вполне вероятных контрударов врага. Главнокомандующий же направлением в директиве от 6 апреля 1942 года определил Южному фронту пассивную задачу - прочно закрепиться на занимаемых рубежах в целях обеспечения наступления Юго-Западного фронта. Других конкретных указаний командующий фронтом не получил. В результате Южный фронт даже не имел достаточных сил для создания прочной обороны в полосах 9-й и 57-й армии, где контрудар гитлеровцев был наиболее вероятен. Это являлось также нарушением директивных указании Ставки фронтам в армиям Юго-Западного направления, требовавших развития полевых укреплений в обороне на глубину до 10- 12 км 14 . Недостатки планирования, допущенные штабом Юго-Западного направления, усугублялись слабым знанием группировки сил противника и недооценкой его возмзжностей в маневре путем быстрого привлечения резервов на угрожаемые направления из глубины и переброски с других участков фронта. Ошибка в определении количества войск противника, находившая перед Юго-Западным фронтом, на 1 апреля 1942 гола составляла две пехотные и танковую дивизии. К началу же наступления разница между предполагаемым и действительным количеством немецких войск перед этим фронтом увеличилась еще на две пехотные дивизии.

Планом наступления предусматривалась возможность переброски противником пяти-шести дивизий из глубины на 5 - 6-й день операции. Фактически вражеские резервы стали прибывать на участки прорыва на второй день нашего наступления. Возможность появления крупных сил врага на южном фасе барвенковского выступа и вероятность нанесения ими контрудар во фланг южной ударной группировки фронта вообще не предусматривалась. В действительности для нанесения контрудара в полосе 9-й армии Южного фронта немцы к 17 мая дополнительно к имеющимся здесь силам добавили пять пехотных и одну танковую дивизию. Всего же за время нашего наступления немецко-фашистское командование подтянул и ввело в сражение из резерва 12 пехотных и одну танковую дивизии.

Несоблюдение скрыности сосредоточения наших войск, чрезмерно долгая их перегруппирока (до 30 суток) позволили противнику в основном раскрыть замысел операции и провести контрманевр частями 6-й армии, а также прибывающими резервами на угрожаемые направления.

Располагая полуторным превосходством над противником по артиллерии и более чем двукратным по пехоте и танкам, командующий Юго-Западным фронтом не смог создать решающего превосходства (за исключением танков в полосе 6-й армии) в силах на направлениях главных ударов. Максимальное превосходство над врагом было достигнуто лишь на участке порыва 28-й армии: по пехоте - в 2,8 и артиллерии - в 2,2 раза.

Несмотря на то что удар с барвенковского выступа считался глав ным, решительного массирования сил и средств на этом направлении достигнуто не было. Например, на севере на 1 км участка прорыва плотность артиллерии была доведена до 59,5 орудий и минометов, а на южном (главном) участке она не превышала 32 единиц. Кроме того, к участию в артиллерийской подготовке не привлекалась артиллерия резервных соединений фронта и подвижных групп, а командующий фронтом в своем распоряжении не имел никаких артиллерийских средств.

Взаимодействие войск надлежащим образом организовано не было. Плановые таблицы боя в соединениях и таблицы взаимодействия в армиях хотя и были разработаны, но действия родов войск на местности конкретно не согласовывались.

Организуя управление, штабы всех степеней надеялись на надежность проводной связи и недооценивали радиосвязь. При значительном удалении от переднего края командных пунктов создавалась реальная угроза нарушения работы средств связи и потери управления войсками с самого начала наступления.

Просчеты в организации наступления не были своевременно выявлены и исправлены в ходе операции. Неверное представление о силах и возможностях противника и об успехах своих войск продолжало оставаться у командующего Юго-Западным фронтом и у его штаба длительное время. Это удерживало командующего фронтом от своевременного ввода вторых эшелонов и подвижных групп. Так, в 28-й армии дивизии второго эшелона весь первый день наступления находились в районах сосредоточения. Затем одна из них была использована для ликвидации блокированного вражеского гарнизона в Терновой, а вторая - выведена в резерв армии, где оставалась до конца наступления. Второй эшелон 6-й армии (две сд и одна тбр) в течение всего наступления находился в 10 - 12 км от войск первого эшелона и фактически не был. введен в сражение. Такое большое удаление исключало возможность своевременного ввода их в сражение для завершения прорыва обороны врага, выхода на оперативный простор и решения задачи окружения его харьковской группировки. Более того, в северной ударной группировке подвижная группа (3-й гвардейский кавалерийский корпус) использовалась для выполнения частных задач (одна кавалерийская дивизия заняла оборону, другая содействовала стрелковым частям в уничтожении гарнизона в Терновой, а третья прикрывала разрыв между 28-й и 38-й армиями).

Таким образом, и на северном, и на южном направлениях удары войск первых эшелонов не были поддержаны вторыми эшелонами, что ослабило темпы наступления и дало противнику возможность подбросить из глубины резервы, снять часть сил с пассивных участков фронта, занять ими тыловые оборонительные рубежи и укрепить положение.

До начала и в ходе наступления разведка не вскрыла своевременно перегруппировку и выдвижение вражеских оперативных резервов к районам боевых действий. Так, перед Южным фронтом вся перегруппировка войск противника, произведенная в период с 13 по 16 мая на фронте 110 км, осталась не раскрытой. Появление новых частей врага перед фронтом ударных группировок в большинстве случаев обнаруживалось лишь в ходе боя с ними. В определении количества войск противника допускались значительные неточности. Все это не давало возможности сделать правильные выводы о его действиях. В итоге благоприятные для развития наступления условия не были использованы.

В результате неудач в районе Харькова обстановка на южном крыле советски-германского фронта резко изменилась в пользу противника. Юго-Западный и Южный фронты оказались значительно ослаблены. В середине июня Юго-Западный фронт был вынужден еще дважды отступать и отойти за реку Оскол. Срезав барвенковский выступ, немецко-фашистские войска заняли выгодные позиции для дальнейшего наступления. Все это в значительной мере и обеспечило им летом 1942 года успех прорыва к Сталинграду и на Северный Кавказ.

События под Харьковом послужили суровым уроком для командования и штабов объединений, соединений и частей. Приобретенный в процессе этой операции опыт был проанализирован, обобщен и использован в наступательных операциях, успешно проведенных Советской Армией в последующие годы войны.

"...Тот, кто научился наступать и не научился при известных тяжелых условиях, применяясь к ним, отступать, тот войны не окончит победоносно. Таких войн, которые бы начинались и оканчивались сплошным победоносным наступлением, не бывало во всемирной истории, или они бывали, как исключения".
(Ленин B. И. Полн. собр. соч. - Т. 44. - С. 209).

Предисловие

12 мая 1942 года армии Юго-Западного направления, руководимые С. Тимошенко, И. Баграмяном и Н. Хрущевым, при поддержке большого количества танков, авиации и артиллерии перешли в наступление. Быстро прорвав немецкий фронт, они устремились к Харькову.

29 мая все было закончено. «В течение каких-либо трех недель Юго-Западный фронт, благодаря своему легкомыслию, не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18–20 дивизий… Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе , которую пережил фронт и продолжает еще переживать, то я боюсь, что с вами поступили бы очень круто», - сказал И. Сталин в адрес руководителей Юго-Западного направления, еще не зная, что поражение под Харьковом приведет к прорыву немцев на Волгу и Кавказ.

«Подготовка» к харьковской катастрофе началась еще в январе 1942 года и состояла из следующих ключевых пунктов:

1. 18 января началась Харьковская наступательная стратегическая операция, которая закончилась в конце января тем, что советские войска попали в полуокружение в районе Барвенково - Лозовая. Это полуокружение обычно называют географически - Барвенковским выступом. Однако скупой на «шапкозакидательство» начальник Генерального штаба Б. Шапошников назвал этот выступ так, как и подобает военному человеку, - оперативным «мешком». С конца января наступательная операция, которую позже, по ее реальным результатам, назвали Барвенково-Лозовской, переросла в оборонительную и продолжалась до марта.

2. В марте, почти без перерыва, началась еще одна кровопролитная, но малоизвестная по официальным историям войны Харьковская операция, проводимая командованием ЮЗН как две частные операции:

7 марта в наступление перешли 6-я и 38-я армии Юго-Западного фронта, которые должны были разгромить чугуевско-балаклеевскую группу войск противника и освободить Харьков ;

12 марта в наступление перешли 9-я армия и оперативная группа А. Гречко Южного фронта с целью разгромить славянско-краматорскую группу немецких войск .

Интенсивные, с большими потерями бои продолжались весь март и первую декаду апреля. Однако даже расширить горло Барвенковского оперативного «мешка» не удалось, и часть войск ЮЗФ и ЮФ по-прежнему находилась в полуокружении.

3. В результате этих операций (январско-февральской и мартовско-апрельской) войска Юго-Западного направления теряли каждый месяц в среднем по 110–130 тысяч человек и только к середине марта, когда до окончания боев было еще очень далеко (3-я немецкая танковая дивизия, например, еще не нанесла удар по войскам Москаленко), имели некомплект личного состава только в стрелковых соединениях 370 888 человек .

4. Подготовка к третьей, майской, Харьковской операции началась еще в марте и проводилась не только в условиях беспрестанной убыли обстрелянного личного состава с заменой его новобранцами, но и в условиях практически нулевых знаний о противнике. Стыдно об этом говорить, но за период с июня 1941-го по март 1942 года советское командование так и не узнало, из скольких же танков, по штату, состоит немецкая танковая дивизия!

Барвенково-Лозовская наступательная операция. Январь 1942 г. (из А. Гречко)

Барвенково-Лозовская наступательная операция. Январь 1942 г. (из истории 44-й пехотной дивизии)

22 марта, через 9 месяцев после начала войны, Тимошенко, Хрущев и Баграмян непреднамеренно дезинформировали Сталина и Ставку ВГК: «Если допустить, что все танковые и моторизованные дивизии, находящиеся в данное время против Юго-Западного направления, будут вновь пополнены до уровня начала войны, то мы будем иметь против войск Юго-Западного направления… при первом варианте 7400 и втором - 3700 танков. Однако, учитывая значительные потери противника на протяжении всего периода войны с нами, более вероятно, что ему под силу будет иметь против Юго-Западного направления количество танков по второму варианту, т. е. до 3700 единиц» . При этом под первым вариантом Главнокомандование ЮЗН понимало полный штат дивизии, который, по его мнению, составлял 500 танков для тд и 250 танков для мд, а под вторым, неполноштатным вариантом соответственно 250 и 50 танков. На самом деле полный штат немецкой танковой дивизии, где только один из трех полков был танковым, составлял от 150 до 220 танков (для 2- и 3-батальонных танковых полков соответственно).

При средней численности полностью укомплектованной танковой дивизии в 170–180 танков становится понятной та зловещая роль, которую сыграла в Харьковском сражении эта катастрофическая переоценка сил противника. Когда 13 мая по войскам нашей северной группировки ударили немецкие танки и когда вопреки ожиданию оказалось, что удар наносит не одна, а две танковые дивизии, то есть не 250–500 танков, как неверно полагали, но к чему приготовились, а 500–1000 танков, то нервы у советского командования должны были дрогнуть и оно должно было запретить, по крайней мере до выяснения обстановки, ввод в бой двух танковых корпусов на участке южной ударной группы. Однако реально две немецкие танковые дивизии насчитывали в своем составе меньшее количество танков, чем те 250–500, к отражению контратаки которых были готовы 38, 28 и 21-я армии. Обе немецкие танковые дивизии мог бы ополовинить 22-й танковый корпус 38-й армии, если бы он реально существовал, а не был разбросан бригадами по стрелковым дивизиям. Вторую половину немецких танков могла бы добить советская авиация, которая утратила господство в воздухе только 18 мая…

Фактически находящиеся в полуокружении (в оперативном «мешке»), советские танковые корпуса не были введены в бой из-за отсутствия авиационного прикрытия, так как вся авиация, которая должна была обеспечивать южную ударную группировку, была брошена на помощь северной ударной группировке . Второй причиной невведения в бой корпусов стала ошибка «партизанской разведки», на основе данных которой советское командование полагало, что немецкие танки находятся в Змиеве, то есть на правом фланге перешедшей в наступление 6-й армии Городнянского. Логично было предположить, что с минуты на минуту эти танки обрушатся на фланг Городнянского и тогда наступит момент, когда эту атаку можно будет нейтрализовать танковыми корпусами.

5. О том, что Харьковское сражение было проиграно в большой степени из-за плохой разведки, свидетельствуют и данные о количестве разведывательной авиации у противоборствующих сторон. Согласно таблице, приведенной Бегуновым, Литвинчуком и Сутуловым со ссылкой на малодоступный 5-й выпуск Сборника военно-исторических материалов за 1951 год, Юго-Западный фронт имел в своем распоряжении только 10 самолетов-разведчиков против 90 немецких самолетов-разведчиков. Другими словами, немцы имели девятикратное преимущество по слежению за нашими подвижными войсками со всеми вытекающими отсюда последствиями…

Однако перечисление ошибок советского командования, допущенных в период подготовки к операции, является крайне неблагодарным и субъективным делом - ведь основная масса документов, и советских и немецких, касающихся Харьковского сражения, до сих пор недоступна широкой общественности. Да и правомерно ли делать акцент на ошибках советского командования, если всего через несколько месяцев победившие под Харьковом будут уничтожены в Сталинграде, а «народный генерал» Германии Паулюс, в отличие от погибших в Харьковском котле советских генералов , позорно сдастся в плен?

Харьковское сражение. Май 1942 г. (из К. Москаленко)

Харьковское сражение. Май 1942 г. (из истории 44-й пехотной дивизии)

Этой книгой мы попытались дополнить уже обнародованную информацию о Харьковском сражении с помощью ранее не переводившихся на русский язык иностранных источников.

Право рассказать о Харьковском сражении в общем мы предоставили нейтральным шведам.

Для освещения отдельных моментов этой кровавой битвы со стороны «фашистского интернационала» были отобраны истории следующих вражеских соединений и частей:

71-я пехотная дивизия: свежее, пополненное и отдохнувшее на Западе соединение, имеющее опыт боев на Восточном фронте. Действовала против северной ударной группировки советских войск;

3-я танковая дивизия: сыграла ключевую роль в остановке наступления северной ударной группировки советских войск. Приняла участие в сражении против южной ударной группировки советских войск;

51-я бомбардировочная эскадра «Эдельвейс»: оказала помощь немцам, окруженным в Терновой, что привело к ослаблению наступления северной ударной группировки советских войск и переносу главного удара 28-й армии с северного на южный фланг;

244-й дивизион штурмовых орудий: вместе с 113-й пд встал на пути танковых бригад 6-й армии и группы Бобкина после крушения обороны 62-й пд и 454-й охранной дивизии;

6-й румынский армейский корпус: держал оборону в юго-западном углу Барвенковского оперативного «мешка», принял участие в контрнаступлении и в уничтожении окруженных советских войск;

14-я танковая дивизия: была главной «скрипкой» прорыва советского фронта на барвенковском направлении, препятствовала деблокирующим действиям группы Шерстюка;

16-я танковая дивизия: главный инструмент прорыва советского фронта на Изюмском направлении, не дала возможности советским войскам выйти в исходный для прорыва район у Большой Андреевки;

Другими словами, Сталин опровергает сводку Совинформбюро от 31 мая, в которой сообщалось, что «наши войска в этих боях потеряли убитыми до 5 тысяч человек, пропавшими без вести 70 тысяч человек, 300 танков, 832 орудия и 124 самолета». Согласно Сталину («…18–20 дивизий») наши потери в Харьковском сражении составили около 200 000 человек, «отданных противнику», т. е. убитыми и пленными. Сталинская военная оценка потерь более близка к современным российским исследованиям (по данным, приводимым в «ФИ», 207 047 человек попали в окружение, то есть были убиты или пленены), чем к немецкой в годы войны (239 036 только пленных).

Гречко A.A. Годы войны. - М.: Воениздат, 1976. - С. 129.